Дагестанские языки в Год литературы

Указом Президента Российской Федерации 2015 год объявлен Годом литературы. Как же обстоит дело с национальной литературой в Дагестане? Сразу же возникает другой вопрос: о какой национальной литературе может идти речь, когда деградируют и исчезают сами национальные языки?

Можно слышать мнения об улучшении знания национальных языков, так как на улицах чаще слышна речь на дагестанских языках. Однако это явление – прямое следствие усилившейся урбанизации, сейчас как никогда приток сельской молодежи в город велик, что связано с отсутствием рабочих мест в селе, учебой в средних и высших учебных заведениях.

Кажется, родной язык жив до тех пор, пока существуют анклавы – села. Однако так ли неопровержима эта сентенция? На самом деле, в анклавах находит распространение лишь бытовой язык, но не литературный. Наши исследования показывают, что мы переживаем глубокий кризис литературных языков. Например, в Союзе писателей Дагестана самым молодым аварским поэтом является 36-летний Гамзат Изудинов. За последние годы в Дагестане не появилось ни одного молодого прозаика, пишущего на родном языке.

Между тем без литературного языка любой язык обречен на деградацию. Это означает, что на данном этапе невозможно говорить о полноценном функционировании дагестанских языков даже в селах.

Большинство молодых людей, проживающих в городах, не читают книг на родных языках, не слушают радио, не посещают национальных театров. Современная молодежь, как известно, находит информацию преимущественно в компьютерах, она транслируется в основном на русском языке.

В городе отмечается незнание или плохое знание родного языка и удовлетворительное знание русского, а в селах – знание родного языка на уровне бытового и в целом неудовлетворительное знание русского языка. Таким образом, для города и села потребуется разная методология: в селах – с усиленным изучением русского языка, в городе – с усиленным изучением родного.

ЮНЕСКО предлагает классификацию «групп риска», которая отражает три состояния языковой ситуации в семье, когда родной язык  расценивается: 1. «Под угрозой исчезновения». К этой группе относятся семьи, в которых дети не изу­чают язык дома в качестве родного. 2. Во вторую группу входят семьи, в которых дедушки, бабушки говорят на родном языке, родители детей понимают язык, но не общаются на нем между собой и со своими детьми. Это критерий нахождения языка «в серьезной опасности». 3. К третьей группе относятся семьи, в которых носителями языка являются только представители старшего поколения. Это критерий нахождения языка «на грани исчезновения».

В республике тесно сосуществуют все три категории семей.  

В общественном сознании укоренено представление о ведущей роли семьи в сохранении языка. Однако в настоящее время вряд ли можно говорить о городской семье, которая может обеспечить должный уровень языковой практики, – среди горожан очень невелик процент полноценных носителей родного языка, и эта ситуация стремительно усугубляется. Кроме того, каким образом семьей может быть реализовано обучение языку? Причиной такой драматической картины служат объективные закономерности, которые в свою очередь сами являются результатом несостоятельной языковой системы и в целом – соответствующей языковой политики. Семья – социальная структура, которая наиболее чутко реагирует на особенности функционирования этой системы и политики. Но никак не наоборот. Это подтверждается общей картиной объективно усиливающейся языковой деградации. Все мы хорошо понимаем, что в городе с каждым годом уменьшается количество носителей родных языков, и дело вовсе не в отсутствии «патриотизма» у городских жителей, а исключительно в существующей языковой политике, жертвами которой стали нынешние поколения горожан. Даже при наличии объективных социальных опросов и разработок по этой проблеме могут возникнуть сложности в отношении их репрезентативности, так как большая часть городской молодежи выезжает за пределы республики, пополняя растущий поток внутренней миграции. Как правило, наши мигранты не возвращаются, они становятся частью русскоязычного населения России или иноязычными гражданами в зависимости от соответствующей страны проживания. Здесь же, в республике, оседает сельская молодежь, которая, кстати, во втором-третьем поколении тоже почти перестает говорить на родном языке.

При этом, разумеется, мы не склонны снимать ответственность с семьи, которая может значительно изменить частную языковую ситуацию. Но долго ли продержатся на личном энтузиазме городские родители, слабо знающие родной язык, которые отдают маленького ребенка в русскоязычную среду детского сада, русскоязычную среду школы (не считая двух-трех часов родного языка в неделю)? Вряд ли можно серьезно рассчитывать на знание родного языка, погружая ребенка в русскоязычную среду всех форм СМИ, включая Интернет, учитывая условия отсутствия школьного выпускного экзамена, родных языков в системе делопроизводства. Ситуация усугубляется, если в семье работают оба родителя и возможность общаться с ребенком предоставляется только вечером. Семья может в какой-то степени влиять на языковую ситуацию, но не может определять ее в целом. Распространенное мнение, в основе которого лежит представление о семье как основном объекте, отвечающем за сохранение языка, подменяет объективную картину, снимает ответственность с государства и тем самым наносит непоправимый урон и без того тяжелому положению.

Хорошо понимая драматизм ситуации, многие представители общественности нашей республики забили тревогу - для восстановления родных языков было проведено несколько круглых столов, обсуждается проект закона «О языках народов Дагестана».

Если обратиться к истории, то вспомним, как в 1961 году Никита Хрущев волевым решением подписал закон по реформированию программы обучения родным языкам. В то время, учитывая наличие естественной языковой среды, никто не выдвигал альтернативного щадящего метода обу­чения русскому языку. Это была тотальная принудительная реформа, связанная с переходом обучения дагестанских детей начальной школы на русский язык, который они почти не знали. Школьники изучали дагестанские языки как предмет, вместо того чтобы изучать школьные предметы на родных языках хотя бы до 5 класса, как было всегда. В результате такой политики выросло несколько поколений дагестанцев, не знающих своего языка. 

В наши дни министр культуры Российской Федерации Владимир Мединский тоже нашел способ удивить и эпатировать сограждан. По его словам, при обучении в школе соотношение русского и регионального языков должно быть однозначно в пользу русского, иначе, сокрушается министр, «какая культура»? После такого заявления начинает казаться, будто в регионах только и делают что разговаривают на родных языках, намеренно игнорируя все многообразие и красоту русского языка. А наш земляк, председатель Комитета Государственной Думы по делам национальностей Гаджимет Сафаралиев предложил внедрить русский язык как родной по отношению к нерусским учащимся общеобразовательных школ. «Грубо говоря, 500 часов изучается русский язык как государственный, 500 часов – язык республики, и родители не имеют права выбора русского как родного. Это наносит ущерб русскому языку, что недопустимо», – считает он. Замечу, этот монолог происходит на фоне тихой языковой катастрофы, которая реально переживается коренными народами Северокавказского региона, – многие наши языки признаны ЮНЕСКО вымирающими.

Потребность в культурной, значит этнической самоидентификации – врожденная потребность, каждому необходимо знать свои корни, помнить свои традиции, культуру, язык.

На протяжении тысяч лет сотни поколений наших предков отдавали свою жизнь за национальную независимость, основой которой был родной язык. Лучшие представители мировой литературы посвящали самые взволнованные строки родному языку. Не случайно его красоту и величие наряду с классиками русской литературы А.С. Пушкиным, М.Ю. Лермонтовым воспевали Кайсын Кулиев, Расул Гамзатов, Алим Кешоков, Давид Кугультинов и многие, многие другие. «Язык – душа народа», – повторяется как рефрен во все времена, в каждом народе поэтами, крупными прогрессивными деятелями и простыми людьми.

Сегодняшняя действительность не дает адекватного знания родных языков, мы оказались перед реальной угрозой их полного исчезновения. Не надо иметь большого воображения, чтобы понять, что следствием этого «эксперимента» явится окончательный упадок национального языка, в том числе литературного, культуры в целом, наконец, национальной идентичности.

Между тем существует яркий пример, когда с помощью верной языковой политики государства и твердой политической воли удалось восстановить почти исчезнувший язык. На Гавайских островах в 80-х годах ХХ века родной язык знали около 800 человек, но благодаря правительственной программе численность носителей языка возросла до 10 тысяч человек.

Филологам советской школы повезло принадлежать к поколениям, которые сформировались в атмосфере значительного влияния классической русской литературы и неформального изучения русского языка. Разумеется, мы будем отстаивать необходимость глубокого, всестороннего изучения русского языка и литературы. Ведь доступ к любому виду международной информации, мировой литературе открыт через русский язык. На русском языке осуществляется процесс образования в вузах РФ. Мы поставлены в объективные условия, которые обрекают нас на необходимость знания русского и родного языков. «Обрекают» - в хорошем смысле, ведь «билингвы» – это не только люди, свободно владеющие двумя языками, но они имеют ключи и в мир уникальных богатых культур, к которым можно приобщиться только через глубокое знание соответствующих языков.

Национальные языки и культура народов России – самое большое богатство, которое заключает в себе огромный духовный потенциал, еще нераскрытый и по достоинству неоцененный. По словам К. Ушинского, «язык народа - лучший, никогда не увядающий и вечно вновь распускающийся цвет всей его духовной жизни».

Газета "Дагестанская правда"

выпуск №№ 79-80