«Люди привыкли, что все можно продать и купить»

Президенту Дагестана Рамазану Абдулатипову, который меньше года назад занял свой пост, пришлось переделать всю систему сдачи ЕГЭ в регионе. В этом году в Дагестане экзамен прошел максимально жестко. «Газете.Ru» Абдулатипов рассказал, с чьим сопротивлением столкнулся, за что он не взял племянника к себе на работу и почему российское образование является вопросом национальной безопасности.

— Как проходила подготовка к ЕГЭ в Дагестане?

— Все эти годы много обсуждалось, нужен ЕГЭ или нет. Но суть оказалась в другом — в недобросовестной сдаче экзамена. В республике была создана среда, где искажалось все, все обманывали друг друга: учителя обманывали учеников, ученики — учителей, учителя — родителей, родители — детей. В итоге мы пришли к ситуации, когда в Дагестане огромное количество людей с дипломами, но профессионально подготовленных людей нет. Мы загнали себя в этот тупик.

В прошлом году несколько тысяч выпускников-дагестанцев из других регионов приехали сдавать ЕГЭ в Дагестан, но чтобы не сдать экзамен, а купить его. В этом году у нас ЕГЭ-туризма нет. Но есть 65 выпускников, которые приехали вместе с родителями, в основном это дети военных. Для них мы сделали отдельный пункт сдачи ЕГЭ в Дагестанском государственном техническом университете и поставили условие: независимо от того, откуда приезжает ребенок, он будет сдавать ЕГЭ в этом пункте. Это многих вернуло обратно домой. Мы почти на 100% поменяли председателей предметных комиссий, руководителей пунктов проведения экзамена — на 50%. Мы попытались очистить развращенную среду. Таким образом, ребята, которые хорошо учились, говорят, что наконец-то в этом году у них будет результат, на который они работали все 11 лет. Потому что раньше тот, кто приносил барана из дома, получал высокую оценку.

— С какими основными проблемами пришлось столкнуться при подготовке к ЕГЭ?

— Главная проблема — это развращенность общественного сознания. Люди привыкли, что все можно купить и продать. Поэтому исключаются нравственные, интеллектуальные, профессиональные критерии. Капитализм пришел совершенно неожиданно, и многие решили к нему приспособиться. Мы решили его «обуздать» враньем и подкупом. Хотя капитализм требует качественно другого уровня профессиональной подготовки, чтобы выдержать конкуренцию. Из-за развращенности всей системы Дагестан стал неконкурентоспособным по многим параметрам. Дагестанцы сами снизили уровень своей конкурентоспособности. Раньше специалистов из Дагестанского медицинского института в любом месте брали на работу. А когда несколько лет назад я был в Тюменской области, то увидел объявление в газете, что требуются врачи, и приписку: «Дипломы Дагестанского медицинского института не предлагать».

Все это результат развращенности культурной и политической среды в целом. Поэтому те шаги, которые мы сейчас делаем вместе с Рособрнадзором, соответствуют программе, с которой я пришел на пост президента, — это очищение и обновление Дагестана. Очищать надо ЕГЭ, затем вузы, которые полностью дискредитированы. Но при этом 65 филиалов вузов, которые есть в Дагестане, — филиалы московских вузов. И когда из Москвы показывают пальцем на Дагестан, надо понимать, что все это делается теми в том числе, кто приехал из Москвы. Сейчас филиалы вузов в Дагестане — это будки по выдаче дипломов.

В одном из таких филиалов у меня оказался один племянник. Он ни разу в жизни не прослушал ни одну лекцию, не видел ни разу профессора. Я его отправил хозяйственной работой заниматься, где надо брать больше, кидать дальше. Потому что на большее он не способен. А сколько таких людей по всей стране устраиваются на работу?!

Я был ректором Московского государственного университета культуры и искусств, я знаю, какие выпускники в самой Москве. Так что это призыв ко всем — повышать уровень образования.

— А как перемены восприняло местное население?

— Конечно, пришлось столкнуться с сопротивлением и местных жителей, и руководства местного министерства образования, и районных властей, и районных отделов образования. Когда я был молодым, самой горячей порой считался август, когда поступали в вузы. Сейчас в Дагестане эта горячая пора переместилась на май-июнь, когда ЕГЭ сдают в школах, — на это время переместились все взятки. Ребенка начали раньше на несколько месяцев развращать.

Сопротивление было огромным. Министр образования Дагестана был освобожден от своей должности. Многие руководители отделов образования и директора школ были освобождены.

Такая ситуация была со всем. Была уничтожена система профтехучилищ — сейчас мы ее возрождаем. Школы-интернаты были доведены до ручки. Страшно, что там держали детей. Какого ребенка мы хотим вырастить из такой среды?

Когда мы стали проверять профтехучилища, то их руководители взяли людей с рынка и посадили их по аудиториям, потому что там никого не было. А деньги на них тратились! На вечерние школы каждый год выделяли 105 млн, а когда мы начали проверять, оказалось, что работают всего две школы в регионе.

Сейчас многие федеральные органы изображают из себя проверяющих, а работать не хотят. И Рособрнадзор был такой. Только когда он начал работать по-настоящему, ситуация стала меняться.

— А как изменить общественное мнение у местных жителей, которые готовы все друг другу помогать, и у людей из других регионов, которые считают, что в Дагестане все списывают?

— У нас говорят, что самый страшный враг — это враг внутри нас. У мусульман есть джихад. Это не значит убивать кого-то. Джихад направлен в первую очередь против себя самого. То есть сначала ты сам должен очиститься. Самоочищение — тяжелый, но неизбежный процесс. Мы постепенно доказываем, что тот родственник, который подкупал, давал деньги, и есть главный враг ребенка и его родителей. Большая работа была проведена. Мы собирали преподавателей, разговор с ними был очень жесткий. Мы им говорили, чтобы они работали по-другому. У них зарплата была четыре тысячи — теперь 16 тысяч. А работают они в два раза хуже. Все время мы говорим, что учителям надо повысить заработную плату... Учителям надо повысить добросовестность!

В ближайшее время мы проведем ЕГЭ для учителей по всему Дагестану. Рособрнадзор нам обещал помочь с методическими пособиями. Мы хотим провести аттестацию всех преподавателей, и надо безжалостно изгонять тех, кто портит наших детей. Родитель может не понимать этих вещей, но учителя-то все знают... Кроме того, я думаю, что вместе с Минобрнауки мы пригласим учителей русского языка из других регионов в Дагестан для работы в районных школах, доплачивая им зарплату. Потому что уровень русского языка в республике не очень хороший.

— Как обеспечивалась безопасность на ЕГЭ в этом году?

— Комитету, который занимался организацией ЕГЭ во главе с первым зампредседателя правительства Дагестана Анатолием Карибовым, совместно с представителями ФСБ, МВД, прокуратуры было дано задание обеспечить безопасность. Везде были установлены камеры, рамки. Проводилась «спецоперация под названием ЕГЭ», потому что это угрожало безопасности страны. Это на такой уровень надо ставить. Потому что состояние образования и культуры страны — это и есть вопрос безопасности страны.

— Есть какие-то предварительные результаты ЕГЭ по русскому языку и литературе по Дагестану?

— По русскому языку примерно 30% не сдали ЕГЭ на 36 баллов. Поэтому, чтобы не делать детей заложниками ситуации, Рособрнадзор принял решение о снижении порогового балла.

И это, наверное, правильно. Хотя сигнал о том, что нужно учиться, должен дойти и до первоклассников. Ведь было мнение, что ладно, мол, купим... Я вообще не понимаю, как учитель может читать лекции детям, беря у них деньги. Когда я был ректором университета, у нас были филиалы в разных городах. И когда представляли данные, оказывалось, что в этих филиалах по 80% выпускников получали дипломы с отличием. Или были группы, где 100% студентов с отличием сдавали экзамен по математике. Я вызывал профессора. А он говорил мне, что я оскорбляю его своим недоверием. На что я отвечал: «Кто вам сказал, что я вас оскорбляю? Я просто хочу сделать всеобщим достижением ваш подход к учебе». После перепроверки результатов оказывалось, что только 20% учащихся подтвердили свои оценки. И такая ситуация была во всех филиалах. Когда я уже покидал университет, у нас отличников было максимум 20% студентов. Посещаемость, когда я пришел, была 30%, когда уходил — 80%. Люди не посещали занятия, им просто ставили отличные оценки...

Мы живем в одной стране. Нет отдельно взятой Махачкалы, Рязани, Москвы. Если развращают нас, то развращены все, если мы заразные, то все заразные. Мы живем в одной семье, поэтому надо говорить об очищении всей системы.

— А снижение этого порогового уровня произошло из-за того, что субъекты СКФО плохо написали русский язык?

— Нет, во многих регионах такая же ситуация. Я не очень хорошо в этом разбираюсь, но общая ситуация именно такая.

— А что делать школьникам в Дагестане, которые не пройдут порог?

— От этой развращенности нужно уходить. Выпускники уже взрослые люди — они должны понимать, что рано или поздно им придется отвечать за свои поступки. Поэтому и были внесены изменения (минимальный порог по русскому языку в этом году снизился на 12 баллов. — «Газета.Ru»). Минобрнауки на самом деле подошло к этому очень мягко.

Если бы меня спросили, я бы не стал снижать минимальный порог, потому что обществу надо дать жесткий сигнал, иначе этот разврат превратится в эпидемию. Я у студентов, когда читаю лекции, спрашиваю: «Знаете ли вы, почему голова стоит выше других органов? Голова же может быть в другом месте, ее даже рискованно оставлять наверху. Это делается для того, чтобы голова могла наблюдать за деятельностью остальных органов». Ребенку надо объяснить, что он должен думать, а у нас как раз этому мало учат.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Во-первых, выпускники могут пересдать обязательный экзамен. Во-вторых, скоро откроют независимые центры, где можно будет в течение года сдавать ЕГЭ. У нас в Дагестанском государственном техническом университете будет такой пункт. Я думаю, что этим детям надо дать возможность пересдать ЕГЭ.

Понимаете, сейчас Дагестан отстает по многим параметрам. У нас огромное количество людей с дипломами... В итоге я приглашаю сотрудников из Москвы, потому что не могу найти людей на месте. Эти ребята с дипломами хорошие, но им испорчена жизнь. Они раньше устраивались за взятки или еще как-то. А сейчас, когда мы вводим более или менее цивилизованную систему подбора кадров, они не проходят. У нас было контрольно-ревизионное управление Минфина, которое проверяло деятельность Минфина. С моим приходом была создана отдельная Служба финансового контроля за всеми госорганами. Мы провели туда конкурсный отбор в три тура. Все, кто работал в контрольно-ревизионном управлении, тоже должны были пройти конкурс. Всего подали документы 220 человек /.../ В итоге только 19 человек выдержали испытания. Все, больше мы никого не взяли. Мой племянник не сдал экзамены — я ему сказал, что не возьму его. Я пригласил человека из Саратова возглавить это управление, потому что я ему доверяю. Если такой подход будет во всем, то это тоже сигнал ребятам, что надо учиться.

— Что будет с вузами в Дагестане?

— В Дагестане в основном филиалы — они будут закрываться. Наши вузы тоже работают на грани фола. Более или менее работают Дагестанский госуниверситет и Дагестанский технический университет. Все остальные под подозрением.

Самое плохое, когда человек привыкает к плохому. Российское общество находится сейчас на этой грани. Почему в Дагестане экстремисты? Потому что мы выпускали безграмотных ребят, готовых впасть в невежество. Им прочли три суры Корана, и они думают, что это весь ислам. У пророка написано: «Бойся невежественных: от них все наши трагедии». А человек без образования и культуры невежественный! В уставе ЮНЕСКО прописано, что образование и культура служат утверждению человеческого достоинства. ЕГЭ в этом году и есть попытка утверждения человеческого достоинства — и родителей, и учеников, и власти.

 «Газета.Ru» 

12 июня 2014 г.